Режиссер Сергей Стеблюк приступил к репетициям спектакля по пьесе А.Н.Островского "На всякого мудреца довольно простоты". Предполагается, что премьерой этого спектакля 29 мая Дзержинский театр драмы закроет сезон. Наш зритель знаком с режиссерскими работами С.Ю.Стеблюка. Две его постановки шли на сцене театра - это были спектакли "Сиреневое платье Валентины" по пьесе Франсуазы Саган в 2000 году и "Долгое прощание" по одноактным пьесам Теннесси Уильямса в 2001 году. С разговора о том, как сложилась жизнь режиссера в последние годы, мы и начали беседу.

- Сергей Юрьевич, последняя Ваша премьера на Дзержинской сцене была почти 7 лет назад. Что произошло в Вашей жизни интересного за эти годы?

- Ну, событий было много. Я считаю, что все они развивались по законам хорошей творческой логики. В 2002 году я стал главным режиссером Омского академического драматического театра, потом была номинация на «Золотую маску», были постановки в Челябинске, Норильске, Томске, в Екатеринбурге, в Белгороде… Разъезды, встречи, новые театры, новые знакомства. Все очень интересно.

- Номинация на «Золотую маску» была со спектаклем как раз Омского театра?

- Да. Это был спектакль «Брат Чичиков» по пьесе Н.Садур. Как следует из названия, это инсценировка поэмы Н.В.Гоголя «Мертвые души». Вообще это была очень интересная работа – Омскому театру в свое время крупно повезло – у него было замечательное театральное руководство. За несколько десятилетий создан, по моему глубокому убеждению, первый театр в провинции. Это такой провинциальный МХАТ. Все организовано четко, разумно. Еще в 80-е годы театром приглашались на постановки известные европейские и российские режиссеры и это, конечно, позволило вырастить хорошую и талантливую труппу. Я предложил пьесу Н.Садур и мы начали работать. Потом спектакль повезли в Санкт-Петрубург. В тот год фестиваль «Золотая маска» был посвящен 300-летию Санк-Петербурга и проходил там.

О своих спектаклях говорить трудно. Я считаю спектакль «Брат Чичиков» удачным и по постановочной части, и по работе в нем талантливых людей - художники Игорь Капитанов придумал декорации и Фагиля Сельская сочинила костюмы, известный питерский балетмейстер Николай Реутов поставил танцы, композитор Марина Шмотова из Москвы написала оригинальную музыку. Вся команда в радости и в хорошем творческом тонусе создавала спектакль и это, конечно, отразилось на его судьбе. Хотя, конечно, номинация в том или ином конкурсе не определитель ни таланта, ни творческого потенциала. Да, номинант это один из пяти лучших режиссеров сезона. Но это же не значит, что кроме этих пяти постановок в стране больше нет ничего, достойного внимания. Театр же затевается не для премий национальных или международных. Куда важнее, чтобы спектакль состоялся, и не важно в каком театре - городском, академическом, областном. Зритель должен быть удовлетворен. Это самое главное.

- Вас иногда называют режиссером «сумрачной» драматургии. Это из-за любви к пьесам Теннеси Уильямса, наверное…

- Знаете, журналисты и репортеры любят использовать красивые слова, придумывать термины… Что значит «сумрачная» драматургия? Я поставил за свою жизнь около 60-ти спектаклей и не могу сказать, что Уильямс перевешивал все. Были постановки и Чехова, и Островского… Был очень интересный спектакль по «Грозе», например. Я не люблю, когда со сцены транслируется какая-то негативная история. Мне кажется, что это неправильно. Искусство все равно должно нести радость в любой ситуации, даже если это какая-то жесткая и жестокая драма.

Но я люблю работать с пьесами Уильямса… Да, это правда. Кстати, спектакль, который был поставлен в Дзержинске («Долгое прощание»), во многом уникален. В России такого спектакля больше не было. Попытка соединить четыре одноактовки, достаточно сложных и самих по себе… Этого не делал еще никто. Эти пьесы вообще очень редко ставят. И если к ним обращаются, то для камерных спектаклей, рассчитанных на крохотные залы. А у нас это была большая сцена... И я считаю этот спектакль очень важным для себя.

А по поводу «сумрачности»…Вы знаете, я к театральной критике отношусь весьма иронично. Очень редко критик анализирует именно спектакль. Чаще речь идет или о пьесе, или о собственном ее видении. Но ни то, ни другое, не имеет отношения именно к поставленному режиссером спектаклю. Как у Пушкина: «Судите художника по законам, им сами созданным». Правда, это редко кто умеет. Вот и здесь. Ведь и Уильямса трудно назвать «сумрачным» драматургом… Я люблю, когда на сцене отображается «жизнь человеческого духа», когда живые, страстные люди решают сложные вопросы жизни. И не важно, комедия это, драма или трагедия… А сейчас вообще не хочется ничего «сумрачного»… Такой период в жизни. Хочется света, тепла, оптимизма.

- Поэтому в Дзержинске именно Островский, и именно «На всякого мудреца…»?

- У меня самые лучшие воспоминания о Дзержинском театре. Я следил за его работами, за его жизнью, и когда возникло предложение приехать на постановку, я с радостью согласился. Хотя сезон, надо сказать, был очень напряженным. Буквально две недели назад состоялась премьера «Двенадцатой ночи» Шекспира в Белгородском академическом театре. В Дзержинском театре трепетное отношение к творчеству, к профессии. Я это говорю без ложного пафоса. Я именно таким помню Ваш театр. Знаете, не имеет смысла заниматься творчеством, если люди на него не ориентированы.

А что касается выбора пьесы… Мне кажется, что «Мудрец» снова стал злободневным. Нет, не ее сатирическая составляющая, хотя и она важна, без сомнения, а морально-этические вопросы. Во времена, когда старые нравственные ценности проходят ревизию, а новых еще нет, вопрос о том, как выйти в люди, сделать карьеру, становится особенно важным. Зачастую у нас этот путь не перегружен моралью.

Время действия пьесы – период первых Российских реформ: отмена крепостного права, появление первых деловых людей и т.д. А поскольку последние несколько десятилетий мы находимся в периоде постоянных преобразований, то, я думаю, эта пьеса особенно будет интересна. И я люблю Островского. У него всегда интересные диалоги, интересные типы характеров, интересные повороты действия. И потом, это хорошая комедия…

Я вот что хочу сказать – при активной коммерциализации театра важно работать с драматургией высокого качества. Почему-то считается, что если комедия, то надо хохотать чуть ли не до истерики, при чем над самыми незамысловатыми вещами. Но природа юмора разнообразна. И Островский сложнее и глубже откровенно коммерческих пьес Куни, например. Когда театр берет в репертуар пьесу низкосортную, он, может быть, зрителя и привлечет, но тем самым еще больше испортит его вкус. Вот что всегда следует иметь в виду. А Островский это всегда высокое качество драматургии. Я считаю его русским Шекспиром.

- Представляя актерам пьесу, Вы говорили, что хотели бы, чтобы это был спектакль-праздник…

- Что такое спектакль-праздник? Когда зритель увлечен действием на сцене. Все происходящее должно быть заразительно, изящно, доставлять удовольствие. И актерской игрой, и организацией сценического пространства. Театр это вообще праздник. Даже античную трагедию нужно представить так, чтобы зрители, обливаясь слезами, получали радость. Я это и имел в виду. Я ориентировал актеров на то, что это не должна быть реконструкция Малого театра времен стародавних. Сейчас нужен иной стиль, иной язык.

- «Мудрец» из всех, пожалуй, пьес А.Н.Островского сейчас наиболее популярен. Были постановки в Ленкоме у Марка Захарова, в «Табакерке» у Олега Табакова, во многих других театрах. В Нижегородской драме вот только что прошла премьера. Такое соперничество не пугает?

- Я, в силу специфики моей жизни и работы, видел далеко не все спектакли, так что соперничество вряд ли возможно. Да, мне нравится постановка Марка Захарова, но это же не значит, что в Дзержинске эту пьесу ставить уже не нужно. Наоборот. Если пьеса востребована театрами, значит сейчас ее время. Значит, что-то такое в воздухе витает…

Я думаю, что если спектакль сделан талантливо, он будет зрителю интересен. Я имею в виду талант всех, кто будет участвовать в работе. И актеров, и художника, и музыканта и т.д.

Я пригласил для работы очень талантливого, на мой взгляд, художника Ольгу Герр. Мы вместе делаем уже третий спектакль и всегда друг друга понимаем. Думаю, мы увидим интересно организованное сценическое пространство и яркие костюмы.

- Что ж, будем ждать премьеры. Я думаю, что у нас будет еще повод продлить беседу и по поводу этого спектакля, и о Ваших будущих планах…

- Да, конечно. Всегда готов к общению.

В театре идет напряженный период первых репетиций. Пока ничего об этом говорить не будем. Отметим только, что в спектакле будет занята почти вся труппа. В главных ролях Михаил Тяжев (Глумов), Валентин Морозов (Мамаев), Татьяна Орлова (Мамаева), засл. арт. РФ Валентина Губкина (Глумова), Юрий Кислинский (Крутицкий), Белла Чуркина (Манефа) и др.

Александр Михайлов,

апрель 2008 г.