ДЗЕРЖИНСКИЙ ТЕАТР ДРАМЫ   

Ромео и Джульетта. История сегодняшнего дня.

С чего начинается всегда спектакль по шекспировской трагедии о Веронских влюбленных?

«Две равно уважаемых семьи
В Вероне, где встречают нас событья,
Ведут междоусобные бои
И не хотят унять кровопролитья…»  ну и т.д.

Эти строки так знакомы и так хрестоматийны, что кажется знал их всегда и что ничего нового за ними нет и быть не может.

Подобная «изчуенность» опасна. Она мешает понять суть событий, заранее выстраивая последовательность действий. А этого-то как раз и не хочет ни один театр, обратившейся к «Ромео и Джульетте».

В самом деле. Так ли уж все в этой истории ясно и понятно? Так ли все однозначно?

Да, конечно, можно рассказать историю трагической и возвышенной любви. Можно сосредоточить внимание на силе всепоглощающей ненависти. И тот, и другой сюжет будет оправдан и логичен. Однако сегодня, как мне кажется, гораздо интереснее и своевременнее исследовать другие тайны великой пьесы.

Эпиграфом к спектаклю Дзержинского театра драмы вполне могли бы быть известные строки А.Ахматовой:

  «Когда б вы знали из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда…»

  Именно это, сор - ставшей почвой для рождения любви и смерти - и есть объект театрального исследования.

Проследим за логикой театра.

Что, собственно, явилось главной причиной смерти Ромео и Джульетты? Ненависть двух враждующих кланов? Да полно, была ли на самом деле так сильна эта вражда? Ежедневные стычки на базарной площади в сущности ничто иное, кроме как варварские развлечения, игра. Так гоняют и терзают кошку  - не из ненависти к ней, а просто от скуки. И дерутся не от злости, а доказывая свою значимость и себе самому, и всем прочим.

Право же, никто и не помнит причины вражды кланов Монтекки и Капулетти, раскаляя друг друга перед схваткой. И поединок Тибальта (В.Рещиков) и Бенволио (Д.Мартынов) больше похож на красивую дуэль, чем на смертельную схватку. Просто такие у них там, в средневековье, были развлеченья. Мы-то уже другие, у нас все не так…

Игрой все это перестает быть после того, как заканчивается смертью. Не игрушечной, а вполне реальной, когда Тибальт из под руки Ромео (И.Елескин) убивает Меркуцио (Т.Зинина). Как часто в таких случаях бывает, погибает совсем не тот, за кем охотятся. Игра обрывается, жизнь диктует другие правила.

Но не будем пересказывать шекспировский сюжет. Подумаем о другом – о природе зла.. Об истинной причине обрушившихся на Верону смертей. Или точнее о том, в чем видит причину несчастий постановщик спектакля главный режиссер театра А.Я.Кулиев.

У него главы семейств Монтекки (Н.Стяжкин, Т.Орлова) и Капулетти (Ю.Кислинский, Л.Шляндина) менее всего похожи на крестных отцов мафиозной братвы. Они эгоистичны, жестки в отношениях с домашними. Они живут в том мире, который есть, и который, впрочем, вполне их устраивает. Нормально, когда полупьяный народ спит на площадях в рванье и тряпье, потом здесь же, на этой площади, дерется без всяких реальных потерь и выпивает.

Эта площадь и народ на ней – главный фон спектакля. Художник-постановщик Владимир Дубровский так выстраивает пространство, что мир площади присутствует всюду. И от него невозможно укрыться и спрятаться. Ибо и сами главные герои с этой же площади, ею воспитаны и по ее нравам живут.

Ромео И.Елескина вполне благополучный мальчик из не очень хорошей компании. Его любовь к Розалине не любовь вовсе, а игра крови, юношеское кипение страсти, не более. Она им сочинена и придумана. Мир груб вокруг, и он требует такой же грубости и фальши, а не красивых слов и возвышенных чувств. И Ромео рассказывает Бенволио о своей любви, пряча смущение за потасовкой.

Сцена Ромео с Меркуцио перед балом у Капулетти нарочно временами откровенно непристойна. И женщина в роли Меркуцио тоже провокация. Все спутано здесь, все не позволяет отличить истину от фальши. Вот он – мир, в котором живет Ромео. Какой же после этого он пилигрим?

Но что тогда произошло на балу? Да ничего нового. Интрижка. Поэтому и  неакецентированы в спектакле со школьных времен знакомые красивые фразы о святых и пилигримах, до о луне непостоянной.  Уж очень не подходят они к этому грубому миру.

В самом деле, Розалина, конечно, красива, но холодна и неприступна, Парис (А.Крайнюков) молод и хорош собой лишь в словах отца, а на самом деле этот сластолюбец родственник правителя и брак с ним выгоден, но скучен. А молодость ищет развлечений. Вот, собственно, и все.  И ничего в дальнейшем бы и не произошло, не залезь Ромео в сад, и не будь этой ночи под балконом.

Пожалуй, много можно предъявить претензий к Ромео Ивана Елескина и Джульетте Екатерины Аболдуевой. И текст не всегда понятен, и не очень точно расставлены акценты, но заразительная эмоциональность этой ночной сцены в саду искупает многие огрехи.

Нет-нет, в них опять же не страстное чувство бушует. Они, как дети, придумали там, в саду, свою страну, свой мир, безумно далекий от окружающей действительности. И поверили в него. И заигрались.

А дальше начинаются странности.

Кормилица, (Е.Букина, Ю.Ильина) всегда поддерживавшая Джульетту в ее играх и в какой-то момент серьезно поверившая в то, что именно она заменяет ей мать, становится сводней, отправившись на встречу с Ромео.

Отец Лоренцо (И.Тарасов) уверовав в собственное право вершить судьбы, запускает моховик неизменяемых последствий. Ибо венчание, тайное, без ведома родителей, венчание детей враждующих семей, чьи браки определены, есть нарушение законов, действие, следствием которого могут быть лишь неизъяснимые катаклизмы. Поэтому и мелькают черепа где-то на заднем плане, и музыка становится не сладостно мягкой, а тревожной, с нотками безысходности. Веселье, определявшее ритм спектакля в первом действии, сменяется совсем другим настроением – тревожной безысходностью.

И события раскручиваются стремительно – дежурная перепалка Тибальта и Меркуцио превращается в кровавый поединок, тот, в свою очередь, приводит к новой крови… И далее, что называется, по сюжету. Как там у Пастернака: «Но продуман распорядок действий, И неотвратим конец пути». И каждое новое событие еще явственнее приближает трагедию. «Я у судьбы дурак!» восклицает Ромео после убийства Тибальта. Он не властен ничего изменить. Так же, как не властен оказывается управлять событиями Лоренцо. Каждое его действие встречает еще более сильное противодействие. Нельзя присвоить себе право управлять. Это право есть только у неба.

О мистической составляющей пьесы писали много, и о том, что тема смерти присутствует в ней с первой до последней сцены, о предсказаниях и символах. Достаточно их и в спектакле. Брачное ложе превращается в ложе смерти, черепа скрываются в самых неожиданных местах и ими порой играют, как игрушками. И веселый танец на празднике в Мантуе, на котором Ромео узнает о смерти Джульетты, похож на пляску смерти и таковой, собственно, и является.

Этот мир не предназначен для любви. Он груб, он жесток, он лицемерен. И если отец Лоренцо говорит о том, что в человеке борются власть небес и похоть, то здесь, в этом мире, побеждает похоть.

Самая красивая сцена спектакля, как и положено, сцена в склепе. Она выстроена так мелодично и сентиментально, что является отдельным спектаклем, вполне самодостаточным и органичным, как музыка Альбинони. Все это так далеко от реальности, так похоже на тот мир, который они придумали. Там, на балконе.

      Конечно, после смертей не будет никакого примирения. И даже слова о нем здесь не звучат. Этот мир не готов к покою. Драться и убивать здесь привычнее, чем любить и восхищаться. А уйти от этого мира можно только в небо. Вот и понятен стал пролог, когда уходят в светлом коридоре двое, парень и девушка, уходят, не оглядываясь на сирый мир, оставшийся на базарной площади.

Александр Расев

"Ромео и Джульетта" - трагедия сегодняшнего дня

"Страстной бульвар, 10", №5, 2008 г.